путешествуем вместе :)
Путеводители по лучшим местам мира
Архивы

Аристократы России

Кабачковая икра, соленые огурцы, винегрет, селедка, сметана и красная икра на вареном яйце… «Подарок от заведения», — объявляет Николай Новиков, хозяин парижского кафе «Закуски», по-барски облокачиваясь на кассовую стойку. Яства, обычные для русского человека, во французской столице на вес золота. Как раз для дорогого гостя. 33-летний Дмитрий Галицын, экстравагантно одетый молодой человек с тонкими запястьями, подвижным лицом и выбившейся из гелевой укладки прядью русых волос — потомок князей Голицыных. Хоть его славная фамилия в латинском написании сменила «о» на «а», друзья нередко в шутку обращаются к нему «ваше высочество». И готовили их к триумфальному Возвращению.

«Наша семья жила в уверенности, что изгнание — мера временная. Ведь меня назвали не Франсуа, а Дмитрий», — произносит молодой Галицын, поддевая вилкой маринованный опенок. Говорит он по-французски с мягким, текучим парижским выговором. Это нич}пгь не мешает ему считать себя глубоко русским человеком. Сегодняшние «белые русские» — правнуки эмигрантов первой волны — если и говорят на языке предков, то с сильным акцентом. Ведь для большинства из них пос С 1917 по 1924 год представители дворянских родов бегством спасались от диктатуры пролетарита. Из охваченной Красным террором России они выбирались разными путями, оседали в разных странах, но путеводной звездой им был Париж. В городе, где они должны были бы вальсировать и кушать устриц с дальними кузенами, русским аристократам пришлось трудиться грузчиками, заводскими рабочими, швеями, помощницами по хозяйству. Носителям благородных фамилий, лишенным недвижимости в России, остались на память лишь титулы и неистребимое чувство собственного достоинства. Дед Дмитрия, светлейший князь Владимир Дмитриевич Голицын, работал в Париже таксистом. Он так и не выучил францззский язык за 70 лет жизни в стране. Многие уехавшие считали революцию минутной глупостью и давали большевикам от силы двадцать лет. Их семьи и во Франции святили пасху, праздновали православное Рождество, крестили детей по русским святцам. ледними носителями «великого и могучего» были бабушки и дедушки. Поэтому все интервью для этого репортажа велись на французском языке.

Дмитрий учит русский с пяти лет, но до сих пор он для него иностранный. «Когда я по-настоящему заговорю по-русски, я больше не смогу держать с Россией безопасную дистанцию, — говорит он. — Тогда мне придется взять на себя ответственность за свою фамилию, представители которой 600 лет трудились над тем, чтобы стать одним из самых значимых родов страны. Я не хочу быть музейным экспонатом в России. Я хочу служить ей».

Служить России можно по-разному. Отец Дмитрия, например, десять лет помогал директорам приволжских заводов устанавливать деловые связи во Франции — на общественных началах. А сам Дмитрий мечтает создать кинокомпанию, которая будет снимать фильмы о русском архитектурном наследии — работа, требующая энтузиазма, терпения и русской изворотливости. Пока же он просиживает дни в Библиотеке современной международной документации в парижском пригороде Нантер, работая над диссертацией о «цыганских музыкантах в русских кабаре Парижа». А в перерывах черпает вдохновение в кафе «Закуски», стены которого обклеены фотографиями кабацких музыкантов. «Все началось с Алеши Дмитриевича, — Дмитрий Галицын показывает пожелтевшее фото в углу. — Мне было пять лет, когда я увидел его на каком-то домашнем празднике. И остолбенел. Забыл про игры с друзьями, просто стоял и слушал. С тех пор мне не давал покоя вопрос: почему я так остро ощущаю свое русское начало, когда слышу песни в исполнении этого цыгана, а не в скаутском лагере «Витязи», не в православной школе, не в ассоциации потомков русской знати?» Исследовав биографию своего героя, Галицын нашел ответ на вопрос, занимавший его с детства. Семья Дмитриевичей зарабатывала популяризацией русского шансона в кабаре мира, воплощала образ утраченной родины для эмигрантов. «Мы, как и они, чувствовали себя русскими без земли, — говорит он. — Но когда в 1991 году над Кремлем поднялся триколор, который мы 70 лет хранили в наших домах и церквях, а советский народ объявил себя русским, мы автоматически стали французами».

Аристократы России

В тот момент Галицыну было 12 лет. И он вдруг понял, что наладить отношения с новой Россией, а не с Россией из воспоминаний деда — его личная и очень непростая задача. Когда в 1994 году Дмитрий Галицын впервые приехал в Россию, на него смотрели как на диковинную зверушку. Галицын?! Настоящий?? А почему через «а»? Его паспорт прошелся по рукам всех пограничников в Шереметьево, а сотрудники ОВИРа, куда он пришел восстанавливать потерянную визу, фотографировались с ним на память. В такой атмосфере веселого и бестактного любопытства юноше было не так-то просто наладить связь с Россией, истончившуюся за десятилетия, которые его семья прожила в эмиграции. «Мы росли с ощущением того, что оказались вдали от родины по собственной вине, — вспоминает теперь Галицын. — Ведь в царской России именно представители высшего общества принимали непопулярные законы, приведшие к недовольству народа. Именно они ответственны за неудачи в Первой мировой. Так что революция казалась нам логичным следствием ошибок наших предков».

Вам также могут быть интересны следующие туристические новости:

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *