Лечение ядами — часть вторая

Более того, яд может меняться даже у одной и той же змеи, если меняется ее рацион. «Мы, ученые, ищем среди ядов новые вещества, — сказала мне биолог Энджел Янагихара из Университета Гавайев. — И бывает так, что мы находим что-то очень ценное».

КОНЕЧНО, НЕ КАЖДЫЙ ЯД УБИВАЕТ.
У пчел, например, он служит для защиты и не приводит к смерти агрессора. Но в большинстве случаев назначение у яда очень четкое — если не убить, то как минимум обездвижить добычу, чтобы потом ее съесть. Люди — это всего лишь случайные жертвы, вставшие на пути голодного или испуганного животного. По данным Всемирной организации здравоохранения ООН, ежегодно пять миллионов человек по всему миру страдает от ядовитых укусов, из них умирают почти сто тысяч. Скорее всего, на самом деле эти цифры намного больше. В сельских районах развивающихся стран далеко не у всех и не всегда есть возможность обратиться в больницу. Бывает и так, что люди просто игнорируют врачей, а стало быть, не попадают в статистику.

Золтану Такасу 44 года, недавно он оставил научную карьеру в Чикагском университете, чтобы заняться собственным бизнесом: основал фармацевтическую компанию, разрабатывающую лекарства на основе токсинов. В лаборатории Такаса можно застать не всегда: то он ловит шумящих гадюк в Южном Судане, то охотится на одних из самых ядовитых змей планеты, крайтов, во Вьетнаме. Его цель — собрать образцы для базы данных, в которой рано или поздно будут сведения о составе и свойствах всех существующих ядов. Иногда в поисках образцов Такас исследует не только наземных, но и морских животных.

На первый взгляд крохотный коралловый островок Мабуалау в 13 километрах к востоку от Фиджи кажется раем. Мы еще не успели поставить нашу маленькую лодку на якорь, а Та­кас уже вылез за борт и побрел по воде к берегу. Желтогубые плоскохвосты — серебристоголубые полосатые змейки — привольно чувствуют себя на песчаном дне. Чтобы дышать, они выползают на сушу — поднимаются на коралловые берега острова, где прячутся под ракушками и листвой.

Питаются плоскохвосты почти исключительно угрями, и их парализующий нервную систему яд идеально подходит для охоты на эту добычу. Угри большие и сильные, у них острые зубы. «Змее нужен мощный и быстродействующий яд, поражающий мгновенно, — говорит Такас, — чтобы можно было пообедать, не рискуя собственной жизнью». Кроме змей в этом крохотном раю живут ядовитые актинии, синекольчатые осьминоги и множество видов ядовитых рыб, о которых мало что известно. А еще здесь водятся улитки-конусы — красивые, как драгоценные камни. Каждый из шести с лишним сотен видов рода Conus изготавливает свое уникальное зелье, порой настолько сильнодействующее, что одной дозы хватает, чтобы убить человека. (Никогда не кладите улитку-конус в карман, какой бы красивой она ни была!)

Поныряв на мелководье, Такас идет вдоль кромки воды с найденными сокровищами: в одной руке — извивающийся плоскохвост, в другой — улитка-конус размером с кулак. «Лучшие дары моря, — усмехается он. — Я держу в руках сотни токсинов». Раковина улитки покрыта роскошным узором коричневых мазков на белом фоне. Дав мне полюбоваться своими находками, Такас бросает улитку в контейнер с морской водой — в первую очередь его интересуют змеи.

Набор для взятия проб у Такаса всегда под рукой, так что он устраивает простейшую полевую лабораторию прямо в лодке: герметичные контейнеры, ампулы, несколько простейших реактивов, шприцы и иглы, ножницы для взятия образцов тканей, фотокамера, чтобы фиксировать цвет и рисунок на коже или раковине каждого животного, и большая черная перчатка. Желтогубые плоскохвосты — довольно флегматичные змеи, так что шансы быть укушенным практически нулевые. Однако Та­кас все равно надевает перчатку: у него аллергия на змеиный яд, и в случае укуса ему грозит анафилактический шок. Кроме того, у Такаса аллергия на антидот, сделанный из лошадиной сыворотки, так что вообще удивительно, почему он до сих пор жив, — ведь змеи кусали его уже шесть раз.

Как могу, я помогаю Такасу: крепко держу уложенную животом кверху змею за хвост. Такас смело берет плоскохвоста за голову и проводит пальцем по телу, нащупывая сердце. Почувствовав, как оно пульсирует под кожей примерно на трети расстояния от головы до кончика хвоста, Такас аккуратно вводит в него иглу и берет образец крови. Затем отстригает кусочек змеиного хвоста и делает несколько снимков, а потом отпускает змею. За те несколько дней, что мы провели на воде, в руках Такаса побывало множество змей. Каждый раз, когда мы встречали местных рыбаков, наш любитель ядов подплывал к ним, чтобы расспросить о морских змеях, которых рыбакам случалось встретить. «Если увидите змею с желтыми и черными полосками, срочно сообщите мне!» — просил Такас. Однажды нас позвали к причалу и показали морскую змею с тонкой шеей, дожидавшуюся нас в ведре. А бывало, что Такасу удавалось уговорить целые деревни заняться поисками редкого пресмыкающегося.