Ливия — мост между Европой и Африкой

В темном углу му­зейного склада стоит огромный деревянный ящик, а в нем покоится бронзовое изваяние заклятого врага Муаммара Каддафи. Имя ему Септимий Север. Как и Каддафи, он родом из древней земли, которая теперь зовется Ливией. На рубеже II и III веков н. э. Септимий Север 18 лет правил Римской империей, и его родина, Лептис-Магна, стала буквально вторым Римом. Это был торговый город в 130 километрах к востоку от современного Триполи. Когда после смерти императора прошло уже более 1700 лет, итальянские колонизаторы Ливии воздвигли в его честь грандиозную статую — бородатый правитель с факелом в высоко поднятой правой руке. В 1933 году статую установили на главной площади Триполи (ныне площадь Мучеников), где она и простояла без малого полвека, пока не вызвала гнев другого ливийского властителя. «Статуя стала символом оппозиции, только с ней одной Каддафи не мог расправиться, — рас­сказывает Хафед Вальда, уроженец Ливии и профессор археологии в Королевском коллед­же Лондона. — Каждый день люди спрашивали: “Что сказал сегодня Септимий Север?” Для вла­стей он был как кость в горле. Так что в конце концов Каддафи отправил его на помойку. Но жители Лептис-Магна спасли статую и вернули домой». Там-то я ее и обнаружил — в деревян­ном «саркофаге» среди садовых инструментов и старых оконных рам Септимий ждал, когда новая Ливия решит его дальнейшую судьбу. Каддафи не зря поглядывал на статую с опа­ской. Септимий Север хранил память о тех да­ леких временах, когда Ливия славилась на все Средиземноморье своими культурными богат­ствами и экономической мощью. Ее северная граница тянулась вдоль побережья более чем на 1800 километров. С двух сторон террито­рию страны окаймляли высокогорные плато, с которых спускались вади — сухие русла рек, наполнявшиеся водой лишь в сезон дождей. Все они впадали в безбрежное песчаное море Сахары. Благодаря своехму географическому положению Ливия издавна была «свободной зоной» для торговли, искусства, общественной деятельности. Древняя область Триполитания, сложенная из трех городов: Лептис-Магна, Сабрата и Эа (нынешний Триполи) — поставляла зерно и оливки в столицу Римской империи. Выгодное расположение чуть южнее Ита­лии и Греции сделало Ливию мостом между Африкой и Европой. Контролировать населе­ние страны просто — на огромной, в шесть раз больше Италии, территории не наберется и семи миллионов жителей. В недрах Ливии та­ятся колоссальные запасы нефти. Но Каддафи своеобразно распорядился этим щедрым даром. Экстравагантный авторитарный режим надол­го затормозил развитие страны, в сущности пустив его по тупиковому пути. Дети в школе зубрили постулаты «Зеленой книги» Каддафи, причудливой смеси анархизма с исламским тра­диционализмом. История, грубо говоря, дели­лась на мрачное прошлое под гнетом империа­листического Запада — и великое настоящее под руководством Братского вождя. И вот теперь, когда Ливия избавилась от полковника, она бьется в конвульсиях на по­роге второго рождения. «Это еще только самое начало пути. Жизнь сейчас во многом даже опаснее, чем во время войны», — говорит Валь­да. Временные тюрьмы битком набиты сторон­никами Каддафи, которые ждут решения сво­ей участи, пока проводятся законодательные и судебные реформы. Обширные территории контролируют отряды вооруженных опол­ченцев. Пистолетами здесь размахивают уже меньше, чем во время войны, — но они никуда не делись, просто сотни тысяч их обладателей научились не выставлять оружие напоказ.

МОЛОДАЯ ПОРОСЛЬ
Пятилетняя Фатима Шетван обмоталась трех­цветным флагом независимой Ливии на общем собрании одной из школ Мисураты. Многие дети потеряли родителей во время трехмесячной осады города. В сельской местности дороги по-прежнему никем не охраняются (разве что контрольно­пропускные пункты патрулируют тувар — от­ряды бывших повстанцев). Многие из сорат­ников Муаммара Каддафи до сих пор остаются на свободе. А кое-кто из новых министров уже успел пристраститься к взяткам. Когда в сентябре прошлого года было со­вершено террористическое нападение на кон­сульство США в Бенгази, даже неисправимым оптимистам стало ясно: Ливия балансирует на острие ножа. В самом Триполи, по крайней мере внешне, все относительно спокойно. На площа­ди Мучеников, где во время революции свисте­ли пули, недавно появились детские карусели. В южной части площади уличные торговцы продают новые газеты и журналы. Во двори­ке джаз-кафе под часовой башней османской эпохи собираются местные жители, чтобы по­судачить о том о сем за чашечкой кофе с кру­ассаном. Куда ни глянь, везде пестреют тран­спаранты и граффити с изображением красно-черно-зеленого флага, который 42 года был под запретом, поскольку напоминал о свергнутом короле Идрисе.

КОГДА В ФЕВРАЛЕ 2011 ГОДА волна рево­люционных событий накрыла крупный город Мисурату, полковник полиции Омар Албера заявил жене и детям: «Я снимаю форму и отправляюсь воевать с Каддафи».

ВЫГОДНОЕ РАСПОЛОЖЕНИЕ ЧУТЬ ЮЖНЕЕ ИТАЛИИ И ГРЕ­ЦИИ ДЕЛАЕТ ЛИВИЮ МОСТОМ МЕЖДУ ЕВРОПОЙ И АФРИКОЙ. НО ЭКСТРАВАГАНТНЫЙ АВТО­РИТАРНЫЙ РЕЖИМ КАДДАФИ ФАКТИЧЕСКИ ПУСТИЛ СТРАНУ ПО ТУПИКОВОМУ ПУТИ. «Но ты же сам из полиции Каддафи! — восклик­нула жена. — А если революция провалится? Тог­да что?» Младший сын полковника тоже отгова­ривал его. И только старший горячо поддержал решение отца, пошел сражаться вместе с ним — и погиб в бою в 23 года. Полковник командовал молодыми повстан­цами, не нюхавшими пороху. Поначалу они об­ходились тем, что швыряли камни и бутылки с зажигательной смесью. А когда у мятежников стало скапливаться огнестрельное оружие уби­тых солдат, полковник начал учить их стрелять. Впрочем, некоторым уроки не потребовались — это были матерые уголовники, которых Албера сам же когда-то упрятал за решетку. Но теперь полковник был даже рад, что в его команде есть «сильное звено». В конце концов Мисурата сбросила с себя петлю осады, которую войска Каддафи пыта­лись затянуть день за днем целых три месяца. Это была блокада Ленинграда в уменьшенном масштабе, которая решила исход революции, хотя победа и досталась третьему по величине городу Ливии слишком дорогой ценой. И лишь тогда Албера вновь надел полицейскую форму. Теперь он начальник полиции Мисураты — и свою миссию видит в том, чтобы разрушить стереотипы: человек в погонах — не обязатель­но бандит или вымогатель. Он, Омар Албера, — страж порядка. Новый шеф полиции не так уж наивен. Он прекрасно понимает: в стране, где три четверти полицейских всегда были коррум­пированы, доверие не заслужишь в один миг. Все осложняется еще и тем, что Албера не контролирует ситуацию в Мисурате. «Тувар — вот кто настоящие хозяева города», — призна­ется он. Все снаряжение полицейского управ­ления было разграблено во время войны. Сей­час оружием распоряжаются те самые зеленые юнцы-революционеры, которых он обучал пре­мудростям военного дела. «Хоть они и храбре­цы, но командовать не умеют, — качает головой Албера. — Многие из них прямые и честные. Есть и довольно впечатлительные. Так что все это чревато последствиями». Какими — нетрудно себе представить. Да­виды, сразившие Голиафа камнями из пращи, теперь правят царством и вовсе не желают от­давать его новому великану. И уж конечно они и не думают расставаться с оружием — а о том, чтобы все простить и забыть, вообще не может быть речи. Наглядный пример — судьба города Таверги. Именно отсюда правительственные силы обрушили на Мисурату, расположенную в 40 километрах, сокрушительный удар.