Киргизы все еще кочуют на северо-востоке Афганистана, в одном из самых удаленных и высокогорных регионов мира, среди завораживающих взор пейзажей. Но на этих небесных высотах царит ад.
Киргизы, кочевники по необходимости, перегоняют свои стада через Вахан — северо-восточную часть Афганистана, где ледниковые долины чередуются с заснеженными хребтами.
Хан мечтает об автомобиле
И неважно, что здесь нет шоссе. Его отец, тоже хан, всю жизнь добивался постройки дороги. Новый хан озабочен тем же самым. Дорога, доказывает он, позволит докторам с их лекарствами быстрее добираться сюда. И тогда, быть может, людей станет умирать меньше. К тому же учителя смогут сюда приезжать. А еще торговцы. Здесь появятся овощи. И его народ — киргизские кочевники из далекой афганской области — получит законный шанс на процветание. Работа Рушан-хана — это разговоры о дороге. Со всеми, кто может помочь ее построить. Это его цель. А машина — его мечта. «А какую бы машину ты хотел?» — спрашиваю я. «Любую, какую бы вы мне подарили», — отвечает он, и улыбка раздвигает кончики его усов. Сейчас здесь нет ни дороги, ни машины. Единственное, что есть, — это як. Одного яка хан держит за бечевку, продетую сквозь нос животного. Другие топчутся рядом. Сегодня — день перекочевки, и все имущество хана нужно навьючить на спины яков. В том числе — десяток чайников, чугунную печку, автомобильный аккумулятор, две солнечные батареи, юрту и 43 кошмы. Хану помогают младший брат и еще несколько человек. Яки бодаются и фыркают. Навьючивание — это не только погрузка вещей, но и борьба со строптивыми животными. Читать далее
«Это секретное место!» — мой новый сайгонский знакомец Лу подталкивает меня в мрачную подворотню. За облупившейся решеткой в нитках плюща спит на раскладушке таксист, а на ящике из-под овощей беззвучно вещает маленький телевизор. Болонка на цепи провожает нас подслеповатыми глазами. Двор завален хламом: ископаемый велосипед, картонные коробки, бутылки из-под газировки.