Как выжить взрослому в стране детей — часть вторая

Теоретики предполагают, что посещение подобных парков — это род эскапизма, относительно дешевый способ убежать от реальности. Это так и не так. Высота стены между парком и прочим миром имеет значение — в том смысле, что ребенок должен ощущать границу между «обычным» миром и миром «удивительным». Поэтому так важны ворота — пусть символические, пусть в чистом поле; менеджеры парков чувствуют это — и не скупятся на инвестиции: половина фотографий, которые привозят из парков, сделана на входе.

Однако парк — не стопроцентное «зазеркалье»: скорее пограничная территория, где вымышленная и обжитая реальности не отменяют друг друга, а соприкасаются и взаимодействуют. Да, мир сказок: феи, дроиды, антилопы, легочеловечки, однако у парков есть и темная, что называется, сторона, которая, напротив, подчеркивает хорошо знакомые свойства реальности. Мы и так живем в мире, где ресурсы ограниченны, — разве не об этом напоминают нам чудовищные, в среднем минут на пятнадцать, а бывает, и на час, очереди — особо безобразные в силу существования института «мэджик пасс»: билетика, позволяющего просочиться в первый ряд через особую дверку; надо сказать, желающих воспользоваться им не так уж много — по-видимому, богатые тоже понимают, что ненависть окружающих и испорченная карма — дело нешуточное…

Парки дают детям опыт кратковременного (и оттого ценного, ведь самое дорогое в парке — это минуты: вон еще в сколько мест нужно попасть, а карета уже вот-вот превратится в тыкву) попадания в «идеальный город», а взрослым — пищу для размышлений. Почему везде одно и то же: пираты, рыцари, мумии? Почему из всей своей истории человечество упрямо выбирает лишь крайне ограниченное количество сцен, которые затем тиражирует? В этом смысле примечательное место — шизофренически-фоменковский, в духе «новой хронологии», французский парк «Астерикс», в котором Галлия сосуществует одновременно с Древним Египтом, викингами, римлянами и греками. Никаких «темных веков», никаких «взрывов пассионарности», никаких проблем, связанных с «этногенезом». Олимпиады, походы Цезаря, норманнские завоевания, строительство пирамид — все происходит одновременно. В сущности, это вообще важная особенность парков. В них — в отличие от музеев, «экспериментариумов» и прочего — нет ничего дидактического. Это просто модель — работающая — идеального мира. Раз нет проблемы первоначала и перводвигателя — откуда все взялось и каковы принципы распределения благ, — предметы и явления просто существуют, мирно взаимодействуют; классовые, национальные, сексуальные противоречия — то, из чего состоит наша жизнь за пределами территории парка — отсутствуют. Конфликт есть, но он искусственный и разворачивается не в социальной, а в сугубо индивидуальной плоскости: смогу ли я преодолеть законы физики (страх высоты, страх темноты), которые пытаются препятствовать моему свободному волеизъявлению? Страхи нивелируются за счет дыхания толпы. Можно сколько угодно жаловаться на очереди, но факт: парк — место, где социальная энергия выделяется, накапливается и расходуется; все это ощущаешь и, несомненно, получаешь от этого некоторое удовольствие.