Путешествие в Ладакх

В 1948 году в Лехе открыли аэродром, и с тех пор животных использовали только для перевозки в город товаров, доставленных самолетами. А в 1958 году были построены первые автомобильные дороги, соединившие Ладакх с остальной Индией, и верблюдов вытеснили грузовики. Последние 20 были проданы в Лехе жителям долины Нубра. И только в Хундере до сих пор держат 150 верблюдов, пятнадцать из которых принадлежат Абдулу Разаку. Старик зачитывает про верблюдов из рукописного букваря: он может несколько дней идти по снегу и ничего не есть. За год от верблюда получают три с половиной килограмма теплой шерсти. Верблюдицы неделями оплакивают смерть верблюжонка. Молодые самцы способны на крепкую дружбу. Эти животные запоминают тех, кто когда-то плохо с ними обошелся, но мстят только шесть лет. Трогательный рассказ. Но надо смотреть правде в глаза — после исчезновения караванов дни верблюдов в Ладакхе сочтены. Сегодня они возят по дюнам только туристов. Может быть, это тоже «саскун», оптический обман? Хотя, с другой стороны, древние центры торговли — Лех в Индии и Яркенд в Китае — существуют до сих пор! И исторические торговые пути тоже никуда не исчезли. Стало быть, торговля прекратилась только из-за войны и закрытой границы? А верблюды — это не иллюзия, а напоминание о реальности? Два часа езды от Хундера, и мы в Туртуке: несколько десятков домов на южной стороне долины, по которой река Шайок течет в Пакистан. Абдулу Рашиду довелось пожить в трех разных странах, не покидая своей деревни. Когда он родился, его село располагалось на севере княжества Кашмир, находившегося под британским управлением. В 1948 году, вскоре после провозглашения независимости субконтинента и его разделения на разные страны, здесь встали пакистанские войска. Наконец, в 1971 году деревню освободил ладакхский батальон, воевавший на стороне Индии. А вам не было страшно, когда пришли индийские солдаты? — О-о, это хороший вопрос, — отвечает Абдул Рашид. — Об индийцах тогда рассказывали ужасные истории, но когда они пришли, то оказались не выше нас ростом. Это были ладакхцы, они говорили на нашем языке. А пакистанцы к тому времени уже сбежали. Их командир был бенгальцем — а бенгальцы разве воины?

Абдул Рашид говорит, что когда смотрит по телевизору крикет, то болеет за Индию, а не за Пакистан. По словам старика, «это лучшая проверка на патриотизм». Но его самый любимый вид спорта поло, и он скучает по состязаниям на конях, проводившимся между разными деревнями Балтистана — сейчас этот регион относится к пакистанской части Кашмире. — Раньше матчи в поло были для нас как военные сражения. Не было почти никаких правил, — рассказывает Абдул Рашид. Последний матч по конному поло между деревнями Балтистана состоялся в 1971 году, накануне третьей индо-пакистанской войны. Победила команда Туртука, но с тех пор здешним жителям приходится играть в поло только друг с другом. К счастью, мост делит деревню на две части, в каждой из которых есть своя мечеть, так что у жителей Туртука по-прежнему есть повод для соперничества. Разговор с Абдулом Рашидом слегка сбивает с толку: трудно отделаться от ощущения, что разговариваешь с тремя людьми одновременно. Первый из них — Абдул-патриот. Второй — ностальгирующий Абдул. А третий — великий Абдул. — Я многого добился в жизни, — бахвалится старик. Его сын учится в колледже на юге Индии, в Бангалоре — столице информационных технологий. От ледяных вершин Ладакха до Бангалора более 2500 километров. Абдул Рашид говорит, что добился успеха в жизни благодаря двум вещам — абрикосам и брокджуну.

Абрикосы из Ладакха считаются в Индии деликатесом и стоят дорого. Абдул Рашид перечисляет шесть сортов, которыми он торгует: яккер — эти абрикосы с белыми семенами нужно есть, едва сорвав с ветки, сочные муглам, маслянистые хангол, свежие тапу и сладкие ба-махсуф. А абрикосы сорта кхалман вкуснее всего в сушеном виде. А что же такое «брокджун»? В переводе это слово означает «горный сок». Судя по объяснениям старика, брокджун — народное снадобье, которое улучшает память. В Дели его продают под названием «шиладжит». Абдул утверждает, что он — лучший собиратель брокджуна в округе. Он даже рассказывает о своих приметах — по большому секрету. Вот только жаль, что он не дал мне этого снадобья. Вернувшись в Лех, я пытаюсь раздобыть брокджун, чтобы все-таки отведать это чудодейственное зелье, но один из новых друзей остужает мой пыл. — Лучше не надо, — советует он. — Брокджун состоит из верблюжьего кала.